За годы, прошедшие после Чернобыльской катастрофы, доля практически здоровых ликвидаторов снизилась с 95% до 4%. При этом трое из четырех страдают хроническими заболеваниями.Тяжелейший стресс, последствия которого не поддаются точной оценке, перенесли все люди, непосредственно затронутые Чернобыльской трагедий. Сегодня поговорим об отношении к тем, кто, выполняя свой долг, отдали здоровье, а сейчас стали никому не нужны. Журналист  «Контакта» Светлана Филимоновапобеседовала с председателем Южноукраинской городской организации Всеукраинской организации инвалидов «Союз Чернобыль Украины» Валерием Онуфриенко.

– Валерий Васильевич, сколько чернобыльцев проживает в нашем городе?

– На настоящий момент в нашем городе насчитывается 996 чернобыльцев разных категорий. Дети, которые родились у участников ликвидации, тоже считаются пострадавшими. Есть у нас и люди, которые в детском возрасте эвакуированы оттуда, но их мало. Льготами они пользуются до 18 лет, потом считается, наверное, что все их болячки проходят. Хотя в России подобные льготы действуют до 23 лет. Японцы, наверное, лучше всех знают, что такое  ядерная катастрофа и как она воздействует на организм: там льготы у людей сохраняются на протяжении всей жизни.

– Какие заболевания чаще всего наблюдаются у чернобыльцев?

– Онкология. Многие болезни сейчас доктора списывают на возраст, говорят, это у вас уже возрастное, и заболевание никак не связывают с Чернобылем. А если человек на протяжении пяти лет не обращался к врачам с проблемой, то он считается уже здоровым.

– Назовите самые наболевшие проблемы?

– Раньше мы отвечали на этот вопрос так: «Не выполняется пункт о материальной помощи, не выдаются путевки». А начиная с 2015 года закон о чернобыльцах не выполняется практически на все сто процентов! Парадоксально, но при этом Президент объявляет 2016-й – годом «Шанування учасників ліквідації наслідків аварії та жертв чорнобильської катастрофи». Было много пунктов в социальной программе, но на данный момент ни один не выполнен.

Пенсия должна нам выплачиваться в полном размере, не взирая на дополнительный доход. С чернобыльцев не снимаются подоходные налоги. Но у нас государство такое, что может сегодня одно решение принять, завтра – другое. Я написал письмо в Пенсионный Фонд Украины.  Там отвечают – мы ждем указания сверху. Я говорю им, какое указание вы ждете? От Президента, от Кабинета Министров?  Вот парадокс. Кто еще есть выше Президента, кто может дать команду Пенсионному Фонду?

По закону лекарства чернобыльцам должны выдаваться без оплаты. Выписан рецепт, и человек должен получить их.  А что у нас? На этот год пришло 187 тысяч на бесплатные лекарства. А необходимо минимум 517 тысяч. Хорошо, что многие наши чернобыльцы работают на атомной станции, им страховка выплачивается. Это хоть какой-то выход. А так, получается, если деньги разделить между всеми чернобыльцами, каждый из них может получить 16 гривен 38 копеек в месяц на лекарства. 

– Как ликвидаторы отстаивают свои права? Как-то Вы говорили, что вместе – мы сила, призывали ехать в Киев, под Кабмин.

– Когда-то помощь в организации поездок  нам оказывали  АЭС и местные предприниматели. На акцию мы могли человек по 40-50 отправлять из Южноукраинска. Это были лучшие времена. Сейчас – все за свой счет. Чтобы съездить в Киев и назад – нужно 700 гривен. И хотя бы 100 гривен – на питание. Но наши представители все равно ездят. 23 марта этого года чернобыльцы от нашего города были в Киеве. Мы перекрывали дорогу у Кабинета Министров, хотели привлечь к себе внимание.

– Есть надежда, что можно чего-то  добиться от власти?

– Надежда есть всегда. Конечно, желательно больше организованности в этих вопросах, потому что когда звонишь другу и спрашиваешь, поедет ли он в Киев, тут же находится масса причин, чтобы не ехать.

– Что Вас больше всего возмущает в нынешней ситуации?

– Возмущает то, что цены стали европейскими: и на коммунальные услуги, и на продукты питания. Но давайте и зарплаты с пенсиями тогда сделаем людям европейскими! Ну, или хотя бы такими, на которые можно было бы жить. И законы должны соблюдаться по-европейски, одинаково и для бомжа, и для высокопоставленного чиновника. А у нас что? Страна воюет, а ее верхушка обогащается. Как такое может быть? У нормального, думающего человека такое в голове не укладывается.

– Как вы, чернобыльцы,  друг друга поддерживаете?

– Вот этот неписаный закон душевности и человечности у нас выполняется. Мы находим общий язык и поддерживаем связь с первомайским союзом, доманевским, вознесенским, встречаемся минимум раз в год.  На этих встречах принимаем решения, отправляем письма с просьбами о помощи, собираем деньги тем, кто нуждается. Люди еще не до конца, не на сто процентов разочаровались друг в друге и это единственная надежда. Наша организация старается сплачивать людей.

– Были у вас за эти 30 лет поездки в Чернобыль, Припять?

– За истекший период мы дважды были в Чернобыле. И на ЧАЭС, и в Припяти. Атомная станция нам помогала, выделили автобус.

– Не тянет туда?

– Тех, кто жил в Припяти, их конечно тянет. Они скучают. Я город Припять цветущим видел только на фотографиях. Это было очень красиво. Конечно, людям было тяжело из любимого города уезжать в другое место, поменять работу, круг общения, условия жизни.

– А сам Вы откуда?

– Сам я с Липецка, служил в Томске-7,  окончил Саратовское высшее военное училище, и в 1985 году попал в Шостку (Сумская область). Когда авария случилась - поехал на ЧАЭС. После уже так судьба сложилась, что я и сам стал атомщиком. Мне как-то задали вопрос, считаю ли я чернобыльцев героями или просто людьми особенными? Я ответил, что эти люди для меня и особенные, и герои. Мы ведь тогда не задумывались, что какие-то  льготы нам будут давать…  Просто, необходимо было сделать то, что мы сделали.

– Что самое обидное  приходилось вам слышать за эти 30 лет?

– Самые обидные слова для нас: «Я тебя туда не посылал». Когда приходишь решать какой-то вопрос к чиновнику и слышишь от него такое – комок в горле. Еще можно слышать, что вот, мол, вам и так льгот много надавали, вы уже «заелись», хватит с вас. Самое печальное, что это звучит от высокого руководства нашей страны. «Настоящие чернобыльцы уже умерли. Все остальные – примазанные», – говорят нам. Вот это обидно.

– Ваши пожелания, связанные с годовщиной Чернобыльской катастрофы?

– Хочется, чтобы закон начал выполняться по отношению к чернобыльцам.  Тридцать лет назад мы были молоды, организм сам боролся. Сейчас нам уже всем за 50, нужны лекарства, нормальная пенсия. Надо, чтобы правительство об этом не забывало. На местном уровне я обращаюсь к предпринимателям, чтобы они помогали чернобыльцам, которые у них работают, чтобы были к ним внимательнее, человечнее. Те, кто прошел наш путь – могут понять, о чем я говорю. И если бы депутаты в Верховной Раде жили той жизнью, которой живут обычные люди, если бы они на своей шкуре ощутили те проблемы, с которыми сталкиваются обычные граждане, то, наверняка, в нашей стране жизнь была бы другой.